4 января 2018 года двое российских граждан мужского пола зарегистрировали свой брак в Копенгагене. 25 января в Москве они обратились в районный отдел внутренних дел по вопросам миграции, чтобы внести в Реестр записей актов гражданского состояния запись о государственной регистрации своего брака и получить соответствующие отметки в паспортах, представив надлежащим образом заверенное и переведенное с датского свидетельство о браке. Сотрудница отдела сделала и то, и другое, о чем один из мужчин немедленно сообщил на своей странице в «Фейсбуке» и в интервью телеканалу «Дождь». На следующий день МВД России сообщило об увольнении сотрудников, внесших запись в реестр и проставивших штампы в паспортах, а также об аннулировании обоих паспортов (с формулировкой «недействителен (выдан с нарушением)»). После этого сотрудники полиции изъяли у мужчин паспорта, а также возбудили в их отношении административное производство по статье 19.16 Кодекса об административных правонарушениях — «умышленная порча документа, удостоверяющего личность гражданина (паспорта), либо утрата документа, удостоверяющего личность гражданина (паспорта), по небрежности», — максимальным наказанием по которой является штраф в размере от 100 до 300 рублей. Мужчины заявили о своем намерении обжаловать эти действия во всех возможных судебных инстанциях.
Как известно, Россия не только не признает однополых браков, но и наказывает в административном порядке за «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних», каковой считается, в частности, упоминание таких отношений в положительном ключе (ст. 6.21 КоАП РФ). Чем же руководствовалась сотрудница МВД, проставляя штампы в паспортах двух мужчин?
Доподлинно мы этого не знаем, но, оказывается, если буквально истолковать применимые нормы Семейного кодекса РФ (далее СК), то сложно не прийти к заключению, что запись о регистрации брака не только могла, но и должна была быть внесена в реестр. Важно только иметь в виду, что речь идет не о заключении брака в Российской Федерации, а о признании ею уже заключенного в другой стране брака российских граждан.
«Статья 158. Признание браков, заключенных за пределами территории Российской Федерации
- Браки между гражданами Российской Федерации и браки между гражданами Российской Федерации и иностранными гражданами или лицами без гражданства, заключенные за пределами территории Российской Федерации с соблюдением законодательства государства, на территории которого они заключены, признаются действительными в Российской Федерации, если отсутствуют предусмотренные статьей 14 настоящего Кодекса обстоятельства, препятствующие заключению брака».
«Статья 14. Обстоятельства, препятствующие заключению брака
Не допускается заключение брака между:
- лицами, из которых хотя бы одно лицо уже состоит в другом зарегистрированном браке;
- близкими родственниками (родственниками по прямой восходящей и нисходящей линии (родителями и детьми, дедушкой, бабушкой и внуками), полнородными и неполнородными (имеющими общих отца или мать) братьями и сестрами);
- усыновителями и усыновленными;
- лицами, из которых хотя бы одно лицо признано судом недееспособным вследствие психического расстройства».
Как видим, к числу обстоятельств, которые препятствуют признанию Российской Федерацией брака между ее гражданами, заключенного в другой стране, принадлежность заключивших брак к одному полу отсутствует (как и, например, достижение ими брачного возраста, установленного в России).
Есть, конечно, статья 12 СК, определяющая в качестве необходимых условий заключения брака «взаимное добровольное согласие мужчины и женщины, вступающих в брак, и достижение ими брачного возраста», то есть по сути провозглашающая, что в брак в Российской Федерации могут вступать только мужчина и женщина. Однако речь в ней идет о заключении брака, а не о признании брака, уже заключенного в другой стране, а статья 158 отсылок к этой норме не содержит (хотя законодатель счел необходимым сослаться на ст. 14).
Есть и еще одна норма, сформулированная, впрочем, довольно туманно (на мой взгляд):
«Статья 167. Ограничение применения норм иностранного семейного права
Нормы иностранного семейного права не применяются в случае, если такое применение противоречило бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. В этом случае применяется законодательство Российской Федерации».
Даже если согласиться с тем, что однополый брак сам по себе противоречит публичному порядку Российской Федерации, что должно быть предметом отдельного разговора, признание такого брака в России — применение норм не иностранного, а самого что ни на есть российского семейного права, если опять же руководствоваться буквальным истолкованием.
Произошедшие события вызвали бурную дискуссию в социальных сетях. Причем впервые, по крайней мере на моей памяти, имеют место не только привычные гомофобские нападки и оскорбления (и не менее резкие ответы на них представителей противоположного лагеря), но и серьезный анализ ситуации со стороны профессиональных юристов, в том числе довольно известных и авторитетных.
Юрист-международник Марат Д. придерживается «буквалистской» позиции, похожей на вышеизложенную:
«Во-первых, здесь речь идёт не о применении нормы иностранного права (о заключении брака), а о признании юридического факта уже заключённого брака. На каком основании органы ЗАГСа будут применять оговорку о публичном порядке? У них есть СК РФ, где все написано черным по белому.
Во-вторых… где пределы применения этой оговорки? Если в другой стране заключен брак между 15-летними, то что, тоже признавать не будем? Это полная подмена логики ст. 158 СК РФ, которая делает прямую отсылку к иностранному правопорядку в части установления факта, за ясными исключениями. В противном случае СК РФ прямо бы указывал, что не могут быть признаны те браки, которые не отвечают требованиям, установленным для заключения браков в РФ. Ст. 158 в этом смысле специальная норма, которая, собственно, явным образом указывает, что именно, по мнению законодателя, противоречит “публичному порядку” в РФ.
В-третьих, на каком это основании требования к иностранцам и к гражданам РФ в части признания брака будут отличаться? Согласно Конституции РФ все равны перед законом и судом вне зависимости от гражданства. Дискриминационное применение нормы ст.158 СК по признаку гражданства было бы антиконституционным (я уж не говорю про ЕСПЧ).
[До внесения изменений в законодательство] любой отказ от признания такого брака в России, равно как и любое “аннулирование” такого признания будет абсолютно противозаконным».
С ним и другими «буквалистами» не согласен бывший глава Управления частного права Высшего Арбитражного Суда РФ, а ныне партнер юридической компании «Пепеляев Групп», профессор Исследовательского центра частного права Роман Бевзенко:
«Я уже видел комментарии некоторых коллег о том, что, мол, “все в строгом соответствии с буквой закона”. Но это же только результат грамматического толкования ст. 14 СК, содержащей закрытый перечень оснований для недопустимости брачного союза.
Историческое толкование дает другой ответ. Семейный кодекс был принят в 1995 году, причем статья 158 СК (о признании браков, совершенных гражданами России за рубежом в соответствии с действующим зарубежным законом) с тех пор ни разу не подвергалась изменениям. Впервые легализация гей-браков произошла в Нидерландах в 2001 году. Поэтому исходить из того, что исторический законодатель в 1995 году намеревался признавать в России гей-браки россиян, совершенные за рубежом, неправильно.
Телеологическое толкование дает такой же результат. Законодательное определение брака как союза мужчины и женщины также подсказывает, что по смыслу ст. 14 СК в России не может быть признан гомосексуальный брак, совершенный гражданами РФ за рубежом.
Так что по действующему закону решение этого казуса должно быть, на мой взгляд, таким.
Другое дело, что с точки зрения теории права и правовой политики отрицание за гей-парами возможности порождения тех же правовых последствий, что и союз мужчины и женщины (наследование, уголовный иммунитет, решение медицинских вопросов и проч.) это, конечно, пещерность».
Бевзенко поддержал Александр Верещагин, доктор права Университета Эссекс, автор многих работ о судебном нормотворчестве и судебном толковании:
«Мне толкование кажется однозначным. Это вопрос законодателя в любой континентальной юрисдикции. Даже очень независимый суд не рискнул бы на такой революционный шаг в свете действующего регулирования. Законодатель думал об этой проблеме? Нет, не думал. Можно ли иметь какое-то намерение, не думая? Нет, невозможно. Следовательно, он не имел намерения. Чистая логика, и ничего больше… Важно не то, что у него не было намерения не признавать такие браки, а то, что не было намерения признавать. Поэтому признать такой брак — это для правоприменителя просто значит заняться работой законодателя. Тот факт, что в законе перечислены в качестве непризнаваемых определенные случаи разнополых браков, не означает, что однополые браки не охвачены запретом: они попросту [полностью исключены] через признание браком только союза мужчины и женщины. То есть законодатель признал браком только разнополый союз, а потом предусмотрел несколько исключений-запретов (в таких-то случаях разнополый брак не признается). С какой стати он стал бы фантазировать и перечислять в качестве непризнаваемых еще и всякие другие потенциально возможные в будущем экзотические виды “браков” (человека со свиньей, например)? Они все автоматически исключены из числа признаваемых — общим определением брака. А [иначе] выходит абсурд: законодательство якобы запрещает гражданам гей-браки, если они заключены в РФ, но дозволяет заключать их за границей — со всеми благоприятными правовыми последствиями в РФ. Мало того, что это открывает полный простор обходу закона, но это ведь и дискриминация чистой воды: если у тебя есть деньги, поезжай в Данию, спокойно обзаводись супругом, и твоему браку в РФ будет полное признание и правовая защита; а если денег нет, то сиди в РФ безбрачный.
Как будто РФ отдала регистрацию гей-браков на аутсорсинг Дании, а сама против них ничего не имеет — ну просто этим не занимается, недосуг ей, видите ли! Делать такие выводы из законодательства невозможно».
На это «буквалисты» возражают, что в соответствии с доктринальными принципами толкования правовых норм буквальное толкование имеет приоритет над другими, если оно позволяет однозначно выявить смысл нормы (что, по их мнению, имеет место в данном случае). Кроме того, нормы-запреты не должны толковаться расширительно.
Вне зависимости от дальнейшего развития событий «дело о двух штампах» привлекло внимание активной и думающей части российского юридического сообщества и, возможно, станет катализатором изменений в долгосрочной перспективе. Что же касается ближайшего времени, то представляются вероятными два варианта: (1) оперативное внесение Госдумой поправок в ст. 14 СК — что, впрочем, не лишит героев этой истории возможности оспаривать в судебной порядке «аннуляцию» их паспортов и «отзыв» признания их брака; (2) в случае рассмотрения этого вопроса судом, направление запроса в Конституционный Суд о разъяснении действующих норм; предсказать общий смысл такого разъяснения, учитывая крайне консервативную позицию Суда по более-менее любым вопросам, несложно.
В любом случае вопрос теперь имеет все шансы быть рассмотренным ЕСПЧ, который на сегодняшний день хотя и не признает безусловное право на признание однополых браков, но считает обязанностью государства как минимум создание альтернативных форм признания совместной жизни (например, гражданских союзов), особенно в случае отказа в признании брака, заключенного за рубежом.
30 января стало известно, что мужчины уехали из России, получив множество угроз и заявление со стороны органов внутренних дел о том, что они «не могут гарантировать их безопасность».
Similar Posts:
- None Found