Проект: Помощь беженцам и мигрантам в юридических клиниках РФ

Моника, вы работаете в юридической клинике с многолетней историей. Не могли бы вы рассказать нам немного о ее истории?

В прошлом году мы отметили 20-летие клиники. Наша клиника в Ягеллонском университете (Кракове) — старейшая в Польше. Вначале было только два отдела: права человека и уголовное право. Сегодня же клиника состоит из пяти секций: гражданского права, уголовного права, прав человека, трудового права и медицинского права. Возглавляя секцию по правам человека, я в основном имею дело с иммигрантами и беженцами, а также с теми иностранцами, которые приезжают в Польшу по работе или учебе, а впоследствии сталкиваются с тем, что срок их визы истекает. Мы также помогаем иностранцам, которые содержатся под стражей. С самого начала наша клиника финансировалась Фондом Форда (США), который до сих пор остается основным спонсором. Кроме того, нас поддерживает Польская ассоциация юридических клиникво главе с г-ном [Филипом] Черницким, которая получает гранты из других источников. И поскольку мы являемся неотъемлемой частью университета, мы получаем от него  соответствующее финансирование. 

Вы получаете какую-то дополнительную поддержку от университета?

Клиника не расположена в главном здании юридического факультета. Я не знаю точно, принадлежит ли наше здание университету или арендовано. В любом случае, все помещения, документы и правила мы получаем от Ягеллонского университета. Например, если декан юридического факультета объявит для студентов выходной день, клиники тоже будут закрыты. Наш штат состоит из преподавателей и профессоров университета, а также внештатных юристов и адвокатов, таких как я. Все официальные сотрудники — это бывшие участники клиники. Мы, фрилансеры, подписываем контракт с университетом.

Что подразумевается под участием в клинике?

Студенты принимают участие в работе клиники в течение учебного года и получают за это зачетные единицы (кредиты). Это как один из предметов в учебном плане. Но не все студенты, которые хотят участвовать в работе клиники, получают такую возможность. Поскольку кандидатов обычно больше, чем вакансий, нам приходится отбирать студентов. Каждый отдел проводит собственные собеседования с кандидатами.

Те студенты, которых приняли, должны проводить в клинике по меньшей мере несколько часов в неделю. Это должны быть фиксированные часы, чтобы наши клиенты знали, кто из студентов занимается их делом и когда они ведут прием. Раз в неделю мы также проводим собрание со всеми студентами. В нашем отделе оно по понедельникам. Мы обсуждаем дела, студенты делятся своими идеями относительно того, как помочь клиентам и решить их проблемы. Конечно, мы постоянно на связи со студентами по электронной почте и телефону. Студенты готовят иски и заявления от имени клиентов, присылают эти документы нам на проверку, и если все в порядке, распечатывают документы, подписывают их и отправляют в соответствующие инстанции.

Секция прав человека, в отличие от других отделов, работает и по праздникам. Мы получаем доверенности от клиентов, которые позволяют нам представлять их интересы по административным делам. Согласно польскому законодательству, представлять интересы клиента по административным делам может любой — не только юрист. Например, наши студенты могут представлять интересы клиентов, которые ищут убежища в Польше, поскольку это чисто административная процедура. У нас жесткие дедлайны, потому что в случае, если решение государственного органа не благоприятно для нашего клиента, обжаловать его мы должны в определенные сроки. Именно поэтому нам приходится работать даже по праздникам. Как правило, большинство наших клиентов либо находятся в лагере в Пшемысле, либо приходят в наш офис и просят о помощи.

В начале интервью вы сказали, что также помогаете иностранцам, которые содержатся под стражей.

Да, раз в месяц мы ездим в Пшемысль, где находится один из лагерей для нелегальных иммигрантов. Я выбрала этот конкретный лагерь, потому что там студенты могут практиковаться в разных областях: этот лагерь не только для тех, кто ищет убежища, но и для тех, кто нарушил иммиграционные правила. Еще мы оказываем помощь клиентам, которые намерены обратиться в Европейский суд [по правам человека] в Страсбурге. Мы помогаем тем, кто не не может себе позволить нанять адвоката: им нужно подписать форму, которая это подтверждает.

Кажется, работы у вас хватает. А вы проводите какие-нибудь подготовительные курсы — или студенты приступают к работе в клинике сразу?

В начале каждого учебного года мы проводим короткий курс для студентов, в котором объясняем, как все работает, и обучаем их основным правовым аспектам. Мы объясняем им, какие типы документов им придется подготавливать, как находить подход к клиентам и т. д. Мы также организуем базовый курс русского языка, потому что часто имеем дело с клиентами из России. Нужно понимать, что в Польше большинство беженцев из России, в основном из таких регионов, как Чечня и Ингушетия. Сейчас этот курс русского языка ведет наш бывший студент. Конечно, это очень базовый курс, но он предназначен для того, чтобы студенты освоили юридические термины и могли обсуждать с клиентами судебные дела.

Вы упомянули, что отбираете студентов. Не могли бы вы рассказать о процедуре отбора?

В каждомотделе своя процедура. В моей секции — это трудно объяснить, но во время интервью становится понятно, есть ли у человека нужные навыки, чтобы быть участником клиники. Самое главное — уметь найти правильный подход к клиенту, поэтому человек должен быть открытым. Также важна способность работать в группе: хотя у всех студентов свои собственные дела, они все же встречаются в группе и обсуждают своих клиентов. Если отношения в группе не складываются, это влияет на мои отношения со студентами. Мне лично нет дела до их оценок или до занятий, на которые они ходят, потому что мне важно знать, что я работаю с открытыми и общительными людьми, а не то, отличники они или нет. Основываясь на своем опыте, я стараюсь не выбирать тех студентов, у которых уже есть работа или стажировка в юридической фирме, потому что это сложно совмещать с клиникой. К примеру, в этом году мы приняли в клинику двух студентов, и они не рассказали мне, что работают где-то еще. Спустя всего несколько недель они признали, что не справляются, и ушли из клиники. Однако в последнее время, все меньше студентов хотят участвовать в работе клиники. Я думаю, это в основном связано с тем, что студенты предпочитают участвовать в программе обмена Erasmus, а не  работать в клинике. В отделе прав человека у нас в этом году шесть студентов, тогда как в предыдущие годы было около двенадцати.

Как ваши клиенты узнают о клинике?

Потенциальные клиенты могут узнать о нас из разных источников. Во-первых, у нас есть сайт в Интернете. Во-вторых, наши постеры висят в судах и в иммиграционной службе Кракова. Мы также фигурируем в списке главного иммиграционного офиса в Варшаве. Поэтому, когда вносятся какие-либо предложения по изменению иммиграционного законодательства, главный офис направляет их нам, чтобы узнать наше мнение. Правительство воспринимает нас как НКО, но на самом деле мы таковой не являемся, наша клиника — часть университета. Несмотря на это, они всегда с нами сотрудничают и интересуются нашим мнением по различным правовым вопросам. Так я попала на большую конференцию в Варшаве, чтобы обсудить серьезные изменения в миграционном законодательстве в Польше в 2011 году. Что касается клиентов из лагеря Пршемысль, то я постоянно тесно общаюсь с руководителем этого учреждения, а в начале каждого года сообщаю ему, в какие дни мы привезем к ним студентов. Мы присылаем им постеры на русском, английском и французском языках, чтобы мигранты знали, когда мы приедем консультировать. Все мигранты имеют право зарегистрироваться и заранее сообщить о своем желании встретиться с нами. Некоторые приходят, потому что услышали о нашей клинике от других людей: все же мы существуем уже двадцать лет.

С какими вопросами и потребностями вы чаще всего сталкиваетесь?

Я уже упоминала, что большинство вопросов и потребностей касаются получения статуса беженца. Второй по популярности вопрос — процесс легализации пребывания мигрантов в Польше. Это две основные проблемы, с которыми клиенты обращаются в клинику. Иногда запросы очень похожи один на другой, но иногда попадаются довольно объемные и сложные дела, особенно когда у нас нет времени на подготовку тактики. Например, в прошлом году, я помню, у нас возникла проблема, когда кто-то позвонил из аэропорта во время нашей еженедельной встречи и пожаловался, что ему отказали во въезде в Польшу на пограничном контроле. Нам пришлось остаться в клинике до поздней ночи, чтобы придумать, как помочь этому человеку, потому что в противном случае его бы депортировали обратно на родину (в Украину или Россию, не помню). Так что иногда у нас бывают дела, которые требуют очень быстрых и оперативных действий. Групповые собрания очень важны, потому что студентам важно знать, что происходит в делах, которыми занимаются их сокурсники. Это особенно актуально в праздничные дни, когда в клинике дежурит только один студент, и еженедельных встреч нет.

Вы упомянули срочность дел как один из трудных аспектов вашей работы. С какими еще трудностями вы сталкиваетесь в ежедневной работе с мигрантами и беженцами?

Конечно, языковой барьер — это трудность. Я, например, немного говорю по-русски, но даже мне трудно понять тех мигрантов, которые приезжают из Чечни, поскольку у них совсем другой акцент. В результате они не могут предоставить нам всю информацию и подробности, которые нам необходимо знать, чтобы помочь им максимально эффективно. Другой очень распространенной проблемой при работе с мигрантами является то, что они часто меняют номера телефонов и забывают сообщать нам новые номера. Или они меняют свои адреса и тоже забывают сообщить. Так что оставаться на связи с ними довольно сложно. Иногда они присылают сканы необходимых документов за несколько дней до крайнего срока, что, конечно же, тоже не облегчает нашу работу.

Было ли за время работы в клинике что-то, чем вы особенно гордитесь?

Было несколько довольно сложных дел. Благодаря нашей поддержке некоторые наши клиенты получили статус беженца. В Польше этот статус получить чрезвычайно сложно. Обычно мигрантам предоставляются другие виды национальной и международной защиты, с гораздо меньшими преимуществами. Также несколько лет назад наш клиент выиграл дело в Европейском суде. Мы этим тоже гордимся. Конечно, есть и клиенты, с которыми работать очень сложно. Еще я горжусь тем, что многие из моих бывших студентов успешно работают юристами в хороших компаниях. Некоторые работают в международных организациях. Время от времени я получаю от них новости.

Какой вы видите свою клинику через пять лет?

По случаю 20-летия нашей клиники мы организовали конференцию, в которой приняли участие все клиники из Польши и некоторых других европейских стран. Я знаю, что одна из польских клиник организует ежегодную поездку в Страсбург на слушания. Я бы тоже хотела возить туда своих студентов, даже обсуждала этот вопрос с главой нашей клиники. Думаю, это возможно — если не в этом году, то, может быть, в следующем.

Вы сотрудничаете с другими клиниками в Польше или в других странах?

Мы можем направить клиента в другую клинику, если он переезжает в другой город, например. Но обычно каждая клиника работает сама по себе при своем университете. В прошлом году с нами связалась одна клиника, которая попросила нас помочь. Это было довольно странное дело. Какие-то матросы прибыли в Польшу через один из портовых городов, но, поскольку мы находимся на юге, я дала им контакты клиники в Гданьске. Чаще всего к нам обращаются НКО, но во многих случаях после короткого общения мы понимаем, что оснований для сотрудничества нет. У нас есть правило, что если какой-то клиент до нас обратился к другой НКО или юридической фирме за помощью, мы не берем его дело. Секция гражданского права сотрудничает с одной организацией и получает от них дела, но это довольно необычно. Наша главная цель — академическая. Нам нужно учить своих студентов. Возможно, поэтому у нас так много сотрудничеств, это просто не наш приоритет.

Насколько я понимаю, ваша клиника не является членом какой-либо ассоциации юридических клиник в Европе или в мире?

Фактически мы являемся членами через нашу связь с Польской ассоциацией юридических клиник, которая входит в разные международные сети. 

Значит, вы не считаете, что такое международное сотрудничество полезно и важно?

Нет, я считаю, что это очень важно. Например, на конференции по поводу 20-летия присутствовали многие клиники, которые входят в различные сети. И на самом деле это именно то, чего не хватает нашей клинике. Но проблема развития в этом направлении заключается в руководстве университета, которое не всегда помогает. Поэтому я не знаю, как мы могли бы организовать такой обмен, хотя думаю, что это очень хорошая идея. Также не стоит забывать о финансовых трудностях. Несколько раз к нам приезжали представители молодых юридических клиник из Украины и Беларуси, они учились на нашем опыте. Но, к примеру, нас пока не приглашали приехать к ним. Я вижу, что такой обмен необходим и должен быть частью нашей работы, но не знаю, как его организовать.